«Даны, пояса, разряды… И кому все это надо?».

«Даны, пояса, разряды… И кому все это надо?».

Галицын Е.Б.

Свою предыдущую статью о каратэ «Так ли пуста «пустая рука» (которая вышла в «Ленинградской правде» под названием «Блеск и нищета «пустой руки» я закончил вопросом: в условиях наступившего плюрализма федераций и открывшихся границ какой путь развития каратэ мы выберем?

С тех пор прошло почти три года, и становится все тревожнее, потому что путь, по которому идет развитие каратэ (или – возможно – его исподволь направляют) – явно ошибочен, и все дальше отклоняется от того, что подразумевалось в лучшем смысле под значением иероглифа ДО.

*********

Если сегодня кто-либо в кругу друзей или любителей так называемых восточных единоборств скажет, что он занимается каратэ (или Таеквондо, или айкидо, или вьетводао, или хапкидо) то одним из первых вопросов, которые ему тут же последуют, будет «А какой у тебя пояс или Дан?».

Обратите внимание: не «у кого занимаешься», не «где», «почему» и «для чего», и даже не «сколько лет занимаешься», а прежде всего «какой у тебя Дан, или – какого цвета пояс?». То есть налицо – как бы запрограммированный повышенный интерес прежде всего к внешним атрибутам мастерства. И ладно бы, если бы это касалось только спортивного каратэ. О Данах, поясах и разрядах в последнее время говорят все чаще и практически во всех ВВЕ (= видах восточных единоборств). Почему?

Давайте попробуем разобраться, какое отношение тот или иной цвет пояса (или Дан как степень черного пояса) имеет к уровню реального мастерства, как он связан с теми или иными достоинствами конкретного человека, и что стоит за этим понятием. Для этого еще раз оглянемся назад, в недалекое прошлое, а затем вернемся в настоящее и вместе оценим произошедшие организационные, технические и психологические изменения в этой сфере.

Я буду говорить с позиции человека, видевшего все своими глазами, пережившего и прочувствовавшего все описываемое на собственном опыте, и прошедшего множество самых различных экзаменов и аттестаций в нескольких стилях каратэ и видах боевых искусств.

В становлении и развитии каратэ в СССР и России можно (с достаточной долей условности) выделить несколько периодов.

1. Период с конца 60-х до 1978 года можно назвать романтическим периодом становления каратэ в СССР.

Начиная заниматься и изучать каратэ, мы не придавали особого значения цвету наших поясов – ни как подтверждению пройденных этапов подготовки, ни как внешнему показателю уровня мастерства. Мы вначале даже сами себе шили кимоно и пояса, или – если повезет, доставали их у дзюдоистов. Те пояса, как правило, были белыми, зелеными или красными, и, повторяю, вначале практически ничего для нас не символизировали и никому ничего не показывали. В начале 70-х мы стремились как можно шире и глубже изучить технику каратэ и узнать как можно больше о способах её отработки, выучить как можно больше ката и как можно больше узнать о ката как «зашифрованном смысле каратэ». Мы изучали и занимались «просто каратэ». Информации о нем тогда было чрезвычайно мало. Потом кое-что было почерпнуто из книжек Нисиямы, Оямы, Накаямы, Хаберзетцера, Пли, Пфлюгера и т.д. – выбор у нас был невелик. О Кю и Данах мы тогда еще не думали, нас интересовали, прежде всего, техника и ката и эффективное их применение и исполнение. Для того, чтобы углубить свои знания, мы перелопачивали горы спортивной литературы, экспериментировали, ходили на тренировки друг к другу и искали иностранных мастеров. Если находили хорошего мастера, то пытались познакомиться и попасть к нему на тренировки, или приглашали его к себе. Так мы ездили сначала в Москву к Сато-сану, потом в Донецк к Вангу, позже в Киев к Клеманту и Зангу, в Харьков к Луису и т.п. Нас не смущало то, что Тэцуо Сато вел тренировки по Сито-рю, Ванг по Нэко-рю, Клемант по Шотокану, Занг по мужской версии Вин-чунь, Луис по таеквондо. Для нас они были прежде всего Мастерами, у которых можно было чему-то научиться. И мы учились везде, где только было возможно, учились прежде всего боевому искусству, не думая в то время ни о чистоте стилей, ни о каких-то особенностях той или иной школы.

Ближе к середине 70-х через наших учеников – студентов докатилась информация, что в Японии и других странах, где уже давно культивируется каратэ, существует некая промежуточная градация мастерства в виде цветных поясов, а их тренеры или учителя, преподаватели – носят только черные пояса. А на Кубе, как нам рассказывали кубинские студенты и слушатели военных академий, тренеров по каратэ вообще называют не иначе как «профессор» и это – очень уважаемые люди, поскольку на Кубе «каратэ – оружие революции».

Получивший в середине 70-х распространение термин «Каратэ-До» стали употреблять несколько позже, после того как начали включать в обучение некоторые методики Дзэн-буддизма и даосизма, изучение шиатсу и акупрессуры, и среди каратистов заговорили о комплексном развитии человека на Пути боевых искусств.

Именно тогда среди каратистов впервые заговорили конкретно о Данах. Но мало кто точно знал и представлял, или хотя бы слышал, что должен знать и уметь, черный пояс 1 Дан. По рукам стали ходить какие-то «секретные» экзаменационные программы на пояса, но официально получить, и достать полную официальную программу подготовки и экзаменационных требований на черный пояс было в то время невозможно. Примеры Сато, Ванга, Клеманта убедили нас, что Черный пояс – это Мастер, который отлично владеет всем арсеналом техник своего стиля или школы, может их объяснить и им научить, и также владеет основами прикладной медицины и реанимации, т.е. фигурально выражаясь, «может, как убить, так и оживить».

Таким образом, для нас Черный Пояс 1 Дан, стал символом подлинного мастерства, его получение – заветной мечтой и стимулом к упорным тренировкам, его ношение – свидетельством постоянной готовности подтвердить свое мастерство и отстоять честь пояса в поединках. Но мы так же быстро усвоили и то, о чем, к сожалению, забыли многие нынешние «мастера»: что «липовый» черный пояс мог легко стать даже траурной лентой. Тогда, в начальный период становления каратэ в СССР, (возможно, под влиянием фильма «Гений дзюдо», а, возможно, потому что не терпели самозванцев) каратисты разных групп частенько ходили друг к другу «в гости» и дрались в контакт: до первой крови, разбитого носа или нокаута – как предварительно договорятся. Эта «традиция» жила довольно долго, до тех пор, пока среди каратистов, боксеров и борцов популярным было желание и возможность проверить, «насколько чёрен чёрный пояс» того или иного «сэнсэя», и насколько «круто» его каратэ.

Но, что интересно, при этом подобные «проверки на вшивость», как правило, удерживались в рамках оговоренных до начала кумитэ правил, и если кто-либо нарушал условия и/или терял контроль над своими ударами – он знал: в ответ мог последовать удар в полный контакт в любую область, и все могло закончиться весьма печально – сломанными ребрами, сломанным носом, челюстью или сотрясением мозга. И так продолжалось до второго запрета каратэ в 1984 году. В тот период открытых границ между республиками СССР мы знали поименно почти всех ведущих тренеров и мастеров каждой республики на всей территории Советского Союза.

Спрашивать же известных мастеров – спортсменов или тренеров – о том, какой у них Дан, в то время было ещё не принято, да и не очень-то это нас волновало. На четырех всесоюзных аттестационных семинарах тренеров по каратэ, на трех из которых я был уже преподавателем практических занятий, никакие аттестации на Даны не проводились. К тому же у профессионалов (людей, полностью посвятившим себя каратэ и перешедшим на тренерскую работу) при приеме на работу спрашивали не о Данах, а о квалификационных категориях, потому что уровень нашей зарплаты определялся только на основании действовавшего тогда Положения о тренерских категориях Всесоюзной классификации. Поэтому говорить о своей «неспортивной» квалификации, а тем более кичиться ею было даже по ряду причин опасно, потому что особые отделы могли крепко осложнить жизнь.

2. Период 1979-1984-х – период возникновения спортивного каратэ и его постепенного увядания и деградации.

Почему увядания и деградации? Ведь, казалось бы, все говорило о противоположном – были созданы Всесоюзная и республиканские федерации, каратэ развивается в ДСО, Армии, системах МВД и КГБ… Открыты даже детские группы. Охват молодежи был такой, что другие виды единоборств могли обзавидоваться…

На самом деле по большому счету все оказывалось перевернутым с ног на голову, шло не так как надо, а с точностью до наоборот. Каратэ-дзюцу и то каратэ, которое сейчас называют «традиционным», везде провозглашалось неэффективным, поскольку на соревнованиях не могло соперничать по зрелищности со спортивным, и к тому же было объявлено очень травмоопасным. А спортивное каратэ словно целенаправленно дискредитировалось, с одной стороны – чиновниками от спорта, с другой – возможно, теми, кому в принципе не нужна была серьезная подготовка молодежи и ее возможное участие и сопротивление в случае акций массового неповиновения.

Как именно? Например, перед каждыми крупными соревнованиями проводились судейские семинары, на которых по инициативе высоких спортивных чиновников в правила судейства предстоящих соревнований вносились существенные изменения: какие-то технические действия вдруг запрещались как очень травмоопасные, каким-то ударам при судействе предписывалось отдавать приоритет… При этом чиновников от каратэ не интересовало, что из-за подобных «новаций» практически 90% соревновательной подготовки спортсменов шло коту под хвост, потому что доведенные до уровня рефлексов действия оказывались запрещенными, вместо них нужно было использовать искусственно надуманную «спортивную» безопасную технику, и ни о каком автоматизме речи уже не было.

Чтобы не быть голословным, приведу примеры.

Перед вторым Всесоюзным первенством СССР за день до начала соревнований, уже практически на жеребьёвке нам объявили, что прямые удары (руками и ногами) в голову использовать нельзя, они отныне вообще запрещены, и обозначать их можно только в корпус. В голову же можно бить только боковые удары – маваси–цки и маваси-гери или ура-маваси-гери. На Первенстве Вооруженных сил 1980 года уже вместо маваси-цки в голову следовало бить маваси-рикен-учи; Дэ-Аси-бараи изнутри под переднюю ногу – запретили, оставили только переднюю подсечку снаружи-внутрь. Затем строгий контроль ударов в голову и корпус на очередном Первенстве страны и других соревнованиях отменили и разрешили «дозированный контакт в корпус» и «удар без покраснения» кожи в голову. Последствия – многочисленные нокауты, разрывы внутренних органов и другие не менее тяжкие последствия, даже гибель спортсменов. А в качестве комментариев в прессе в таких случаях появлялись утверждения о плохой воспитательной работе тренеров, об опасности развития каратэ как чрезвычайно травмоопасного вида. Подобные ограничения и ежегодные «новации» в судействе не пошли на пользу ни спортсменам, ни тренерам, ни развитию каратэ. А вынужденная пропаганда и распространение среди спортсменов методик «грамотной симуляции», привитие навыков выбора определённого местоположения на татами для проведения «зачетной» атаки при предвзятом или заказном судействе и т.п. – вызывали чувство неприятия и отвращению у большинства мастеров, участвующих в соревнованиях и их судействе.

Потерю популярности каратэ можно было заметить также и по посещаемости показательных выступлений и соревнований. Если на первые было почти невозможно достать билеты, и зрители пытались прорваться в залы чуть ли не через окна, то через пару лет ажиотаж значительно спал, а на некоторые соревнования вход был уже свободным, и трибуны были полупустыми.

Эта невеселая картина состояния каратэ несколько смягчалась тем, что к концу 1980-го года уже были намечены некоторые официальные «параллели» между принятой в СССР спортивной классификацией и существовавшей международной. Были разработаны и разосланы по республиканским спорткомитетам квалификационные и классификационные программные требования к различным разрядам и поясам, и неофициально заговорили о том, что КМС приравняют к 1-му Дану, а МС ко 2-му Дану. Но официальных и однозначных критериев и правил оценки разработано не было. А о стилевых отличиях, межстилевых соответствиях уровня подготовки спортсменов и мастеров речи еще не было.

3. Период 1984 – 1987 – стали периодом переквалификации каратэ из спортивного в «подвальное» каратэ.

С мая 1984 года кимоно и пояса оказались под запретом, а упоминание о разрядах вызывало в памяти скорее негативные ассоциации. Каратэ ушло в подвалы, и вскоре ученики шепотом заговорили о Данах подпольных учителей как носителей знаний о «смертельном искусстве». Запрет на каратэ практически уничтожил едва ли не все лучшие достижения советского каратэ, однако положительно повлиял на популяризацию других видов ВЕ, активно стимулировал появление и развитие в стране таеквондо (тхэквондо), вьетводао, ушу, хапкидо и других видов боевых искусств. Немалая заслуга в этом принадлежала видеосалонам: Брюс Ли, Чак Норрис и другие супергерои от ВВЕ не дали угаснуть интересу к восточным видам боевых искусств.

Как известно, спрос рождает предложение, и постепенно сформировался рынок восточных единоборств. Неудовлетворенный интерес к каратэ породил множество псевдо- и эрзац-стилей и школ ВВЕ, а также великое множество «мастеров» в этих видах: бывшие каратисты, опасаясь статьи 219 Прим, стали преподавать кемпо или джиу-джитсу, некоторые, с хорошей растяжкой – таеквондо, очень многие – ушу или кунфу, даже капоэйру и каратэбику, и т.п. Никого не волновало, что при этом резко упал уровень профессионализма людей, которые гордо называли себя уже не «сэнсэй», а «инструктор», «Сифу», «мэтр», «наставник», «маэстро» и т.п. Постепенно рынок начинал требовать дифференциации «учителей», им нужно было не только как-то продвигать себя среди конкурентов, но при этом и повысить доходность ВВЕ как бизнеса. Одним из таких путей и средств была выбрана пропаганда и повсеместное насаждение повышенного интереса к цветным поясам и Данам как промежуточным градациям мастерства.

4. Период с момента отмены запрета и начала активных зарубежных контактов – периодом глобальной профанации, коммерциализации и превращения каратэ в один из видов спортивного шоу.

Наряду с популяризацией новых видов восточных боевых искусств после отмены официального запрета на каратэ и снятия «железного занавеса» с началом кооперативного движения и появления центров НТТМ новые и старые «предприниматели от ВВЕ» начали активно выезжать за рубеж и, возвращаясь, привозить оттуда черные пояса и сертификаты необоснованно высоких рангов. Можно было подумать, что они за пару недель каким-то сверхъестественным образом (под гипнозом или иным секретным способом) сумели резко повысить свою квалификацию и уровень мастерства. Однако пятиминутного разговора и непредвзятого взгляда на их движения, было достаточно, чтобы почти однозначно догадаться и понять, откуда и каким образом получен это Дан и какова его реальная цена. Затем эти же люди и те, кто раньше других сумел сориентироваться в рыночной ситуации, начали привозить зарубежных сэнсэев с Востока и с Запада для проведения семинаров и приема экзаменов внутри своих федераций и ассоциаций.

Не секрет, что в то время на некоторых подобных семинарах пояса и Даны зачастую элементарно продавались и покупались.

Еще чуть позже, после стабилизации возникшего в России спроса на всякого рода аттестации и экзамены, а особенно после перехода развития каратэ на клубную основу в страну хлынул поток самых различных “сэнсэев” и “грандмастеров”, самых различных стилей ВВЕ, школ и рангов, среди которых, к сожалению, на одного действительно МАСТЕРА, приходилось множество если не откровенных аферистов, то просто заурядных мастеров. Но все они жаждали популяризации своих школ в России, хотели иметь в нашей стране филиалы и организовывать семинары, принимать квалификационные экзамены и присваивать (как правило, за определенную плату) различные пояса. Для этого тем, кто был готов и мог им в этом помочь, они раздавали соответствующие права и как «индульгенции» – сертификаты на высокие, мастерские 5-6 Даны. Предприимчивые дельцы провозглашали такие семинары как международные аттестационно-квалификационные, и брали немалые деньги за участие в них, отдельно – за проведение и прием экзаменов, и совсем уж отдельно – за успешную сдачу экзамена.

Именно в это время поклонникам каратэ и аналогичных видов боевых искусств прививалось убеждение: главное – не научиться чему-то новому, интересному и полезному, но надо как можно быстрее аттестоваться у известного иностранного «сэнсэя», лучше всего – у восточного (японского, корейского или вьетнамского), на худой конец – у европейского. А после этого, размахивая сертификатом как флагом, растрезвонить о своем выдающемся успехе, набрать группу и «стричь бабки», действуя по законам коммерции. Так в сфере боевых искусств чуть ли не в абсолют было возведено высказывание «Без бумажки ты – букашка. А с бумажкой – человек!». И среди учеников и тренеров началась неудержимая погоня за дипломами, сертификатами, поясами и Данами. Совсем скоро мне уже можно было «снимать шляпу» и «кланяться в пояс» перед некоторыми бывшим ученикам, не сумевшим сдать экзамен хотя бы на коричневый пояс, а теперь гордо раздававших визитки, где был указан их 4-й, 5-й и даже 6-й Дан.

С одной стороны, ничего плохого или страшного не было и нет в стремлении оценить и повысить уровень своей компетенции, получить очередной пояс как логическое завершение определенного этапа постижения каратэ и овладения соответствующими навыками. С другой стороны, когда вместо этого востребованы только чисто внешние атрибуты такого продвижения по Пути, за которыми ничего нет – это вызывает в лучшем случае улыбку, в худшем – отвращение. Я многократно видел «грандмастеров» 6-8 Дана, которые словно пьяные шатались при выполнении кихона, не могли прилично ударить по тяжелому мешку ни рукой, ни ногой, не говоря о переменной мощной работе на макиваре и демонстрации точности и контроля ударов.

Последующие посещения семинаров зарубежных 6-8 Данов только усилили разочарование в их высоких степенях и укрепили уверенность в необходимости сохранения высоких требований как средства против искажения сущности понятия Мастер, против профанации и дилетантов. Правильность моей позиции подтверждалось тем, что некоторые мои ученики с цветными поясами в Италии, США и Нидерландах уверенно получали 2-4-е Даны после прохождения семинаров и спаррингов в тамошних школах…

Это, с одной стороны, радовало за себя и за них, но чаще печалило и разочаровывало. Было как-то не по себе от того, что повсеместное стремление к упрощению, а особенно следование принципу «всё на продажу» нашло место и в каратэ. В связи с этим на правах одного из первопроходцев и ветеранов советского каратэ, одним из первых заработавших черный пояс, я выскажу свою точку зрения на вынесенные в заголовок статьи понятия.

Дан-градацию можно (опять же достаточно условно) разделить на триады: 1-3 Дан – это преимущественно «технические» и мастерские степени спортсменов, 4-7 Дан – заслуженные степени, присуждаемые бывшим спортсменам, ставшим тренерами, за их высокие методические достижения и достижения их учеников, а вот 8-9-10 Даны – это, условно говоря, почетные Даны Патриархов школ и стилей.

Поэтому если человек – действительно реальный обладатель Черного Пояса, и он – не функционер от каратэ, то у него, как правило, в возрасте от 20 до 35 лет не может быть степени выше 3-го Дана.

Почему? Потому что это – степени, присуждаемые только после долгих лет напряженных занятий за показанные результаты на соответствующих экзаменах, победы на соответствующих соревнованиях и прежде всего за совершенное владение всем арсеналом техник и требований данной школы и стиля. Традиционно они присуждаются одним и тем же Учителем и только после продолжительного периода совместных тренировок в школе. В ходе этих тренировок Учитель хорошо узнает своего ученика как личность, постоянно контролирует уровень и состояние его физической, технической и психологической подготовки, и или по своей инициативе, или по просьбе ученика допускает его к экзамену.
После сдачи соответствующих специфических тестов по общей и специальной физподготовке, после демонстрации индивидуального мастерства в кихон, связках Р-в, заданных ката и всех типах и видах учебно-тренировочных боев экзамен заканчивался свободными схватками, обязательно включая свободные схватки с соперниками разного уровня, учениками этой же школы или учениками дружественных школ.

При этом схватки с соперниками разного уровня должны были закончиться вполне определенным образом:

• У соперника с более низким поясом экзаменуемый должен обязательно, быстро и очень убедительно выиграть со значительным преимуществом.

• У соперника с таким же, как у него, поясом, экзаменуемый должен был выиграть не менее 2 ваза-ари в течение 2 минут.

• сопернику, имеющему пояс той степени, на которую сдается экзамен, он должен был не проиграть в течение 2-х минут и попытаться выиграть хотя бы 1 ваза-ари.

• От соперника, имеющего степень на 1 выше той, на которую сдается экзамен, экзаменуемый должен был не пропустить удар не менее 1 минуты.

Таким образом, у более слабого, он должен обязательно выиграть, с равным – доказать свое сегодняшнее преимущество, у чуть более сильного – постараться выиграть хоть одно очко и не проиграть ему, а с более сильным – продержаться определенное время.

Ванг экзамены принимал именно по такой схеме, и я пытался в свое время ввести ее в Ленинграде. Однако ее посчитали неприемлемой из-за излишней «жесткости требований», и особенно ее «после-экзаменационной» части. Дело в том, что Ванг после успешной сдачи экзамена практиковал небольшое застолье, и где-то через полчаса, после выпитой стопки водки предлагал неофиту снова выполнить некоторые удары на точность, в контроль и в контакт. Объяснял он это «нарушение режима» просто: в жизни бывает всякое, иногда приходится и выпить, а иногда приходится использовать каратэ в не совсем трезвом состоянии. Поэтому серьезный каратист должен быть и к этому готов.

Я рассказал об этом не для пропаганды и подражания, а для того, чтобы подчеркнуть: В каждом стиле, в каждой школе, у каждого учителя – свои требования, которые определяются или унаследованными традициями его школы, или его личным пониманием каратэ. При этом в одних школах они формализованы, в других – нет. Но я критически отношусь к тем мастерам, которые 1 Дан получили у одного учителя, 2-й Дан- у другого, 3-й – еще где-то. В таких случаях сложно ссылаться на следования традициям.

Если же человек протягивает вам визитку и утверждает, что у него – например, 5 Дан (или еще выше) по какому-то известному стилю, но при этом ему не больше 40 лет, и он – не общеизвестный в своем стиле каратэ мастер, то это почти однозначно указывает на то, что у этого человека его нынешний Дан = “оГо- Дан”, как говорил покойный основатель донецкой школы каратэ Игорь Лазарев. Вполне возможно, что подобный высокий Дан привезен из-за рубежа, где был «скромно» куплен на каком-либо коммерческом семинаре. Также возможно, что при его получении был использован административный ресурс, когда высокий Дан присвоен не за заслуги, а «утвержден и назначен» спортивными чиновниками или федерациями для придания веса и значимости их представителю в нашей стране. Ну и совсем печально, когда человек гордится и рекламирует такой Дан, полученный им от «бумажного тигра».

Я утверждаю, что в каратэ и подобных боевых искусствах “внеочередных” реальных мастерских Данов не бывает, потому что у наших рефлексов есть минимальное время формирования и закрепления, а у внутренних органов – необходимое для адаптации к повышенным нагрузкам время, и поэтому не может быть реального 3-го Дана без 2-го, а 2-го – без первого. Безусловно, могут быть двигательно одарённые феномены, но их видно невооруженным глазом по первым движениям всякому, кто имеет хотя бы элементарное представление о мастерстве.

Для любителей документальных ссылок – просто для информации:

После отмены запрета на каратэ в СССР я от имени контрольно-аттестационной комиссии СВЕЛ (в преддверии предстоящих экзаменов на черный пояс после окончания курсов подготовки тренеров каратэ) направил запрос в JKA с просьбой сообщить требования к претендентам на присвоения высоких мастерских степеней, принятых в ассоциации. Мне от имени председателя центрального технического комитета JKA Мандзо Ивата за подписью Хироко Ногучи пришел официальный ответ: 4-й и 5-й Дан по любому из четырех основных стилей присуждается только коллегией из 3-5 признанных мастеров 6-7 Дана, желательно из разных школ этого стиля, причем единогласным решением, и уже не только за личное техническое мастерство, но и за воспитание показавших высокие достижения учеников, а также за методические достижения и теоретические заслуги в каратэ. А по вопросам присвоения мастерских, а особенно высоких Данов Мастерам каратэ в России мне высокие чиновники JKA рекомендовали обратиться к господину Алексеенко.

Я обращаться не стал. Мне как-то всё вдруг стало понятно…

Е. Галицын.

*********************************************************************
Считаю необходимым добавить завершающий комментарий к содержанию статьи. Это обусловлено тем, что по прошествии чуть менее 20 лет после ее написания, посещения множества различных семинаров и аттестаций и с появлением новой информации на некоторые аспекты статьи моя точка зрения существенно изменилась. А употребляемые в статье термины за это время пережили значительную трансформацию как в правописании, так и в фонетике и семантике. Так что прошу меня извинить любителей «чистоты» стилей БИ, жрецов правописания и апологетов только восточной градации мастерства.
Мне всегда было интересно сравнить свое представление о различиях в степенях мастерства и свой уровень подготовки с тем, о чем мы читали и слышали, с тем, что декларировали и демонстрировали иностранные и прежде всего – японские мастера каратэ.

Самое первое такое «живое» сравнение произошло на матче городов-побратимов Ленинград-Осака. И оно впервые наглядно показало, что мои прежние представления о должном уровне мастерства носителей высоких ДАНОВ, заложенные еще Вангом, Клемантом и Зангом, не совсем адекватны, а мои требования к критериям мастерства, мягко говоря, несколько завышены.

Согласно пресс-релиза, в составе делегации Осаки были большие мастера, в основном 3-6 Дан различных стилей каратэ). Когда они на автобусе подъехали к КШВСМ, где должна была состояться наша совместная тренировка, и вышли из автобуса, это произвело неизгладимое впечатление: уверенные надменные крепыши, кимоно на них были несравненно круче наших, а сколько в глазах было апломба, когда они увидели нас в обычной одежде, ожидающих их у входа! На первой совместной тренировке, которая проводилась в зале дзюдо, они вначале удивленно смотрели на татами, на котором нам предстояло провести общую разминку, а потом – даже несколько презрительно – на нас, вышедших на построение для взаимного приветствия в белых поясах. Совместной тренировкой мы были разочарованы: ничего особенного у гостей мы не увидели. На второй день гости продемонстрировали всем великолепную показательную программу, в ходе которой несколько выделялись носители самых высоких Данов. Их «показуха» была несомненно лучше нашей.

А вот после командной встрече в поединках,(хотя в большинстве схваток они и выигрывали у нас, их превосходство было совсем не таким значительным, а часто просто минимальным и спорным)- их апломб почти улетучился. Наибольшее впечатление произвел Сигеру Мито, и это не удивительно – он занял 3-е место на Чемпионате мира 1982 года. Но и он выиграл всего 1 ваза-ари у Николая Карпова! После этой встречи в последующие годы мне неоднократно встречались зарубежные мастера, весьма сильно отличающиеся друг от друга по уровню своей подготовленности, но при этом имеющие одинаковые Даны.

Более близкое знакомство с методиками тренировок и экзаменационными требованиями в различных стилях и школах каратэ, ITF-таеквондо, нескольких школах вьетводао, а также в различных школах ушу показало, что причина таких отличий и носителей одинаковых мастерских Данов коренится как в объеме культивируемой и осваиваемой техники и уровне требований к ее исполнению, так и в степени уважения к присваиваемым ими высоким Данам.

В серьезных восточных школах каждый экзамен представляет неординарное событие, завершающее длительный период подготовки, технического и духовного роста и знаменующее переход ученика или Мастера на качественно более высокий уровень. А вот в некоторых европейских и североамериканских школах каратэ очередной пояс присваивают ученику не за его достигнутые успехи в каратэ, а просто за стаж занятий, который рассматривают как важный фактор приверженности каратэ и подтверждение преданности идеалам этой школы. В некоторых школах дело доходит чуть ли не до абсурда – присвоение очередных поясов просто обязательно происходит несколько раз в году, иначе ученики «потеряют стимул» и перестанут посещать занятия и тренировки, а учитель – соответственно потеряет в деньгах. В некоторых школах и малоизвестных или новых стилях объем изучаемой техники сравнительно невелик, а уровень требований – весьма либерален, поэтому в таких высокие Даны растут как грибы после дождя.

Недавно в публикациях в сети я наткнулся на следующую информацию:

«Сейчас существует много солидных международных организаций, где за довольно умеренную плату можно получить диплом мастера боевых искусств любого уровня с указанием любого названия своего нового стиля (главное – чтобы не было точно повторено название одного из уже зарегистрированных стилей). В число таких организаций входит и находящаяся в Токио Международная Федерация Боевых Искусств (IMAF, или ИМАФ), которую основал племянник самого японского императора». Если это так, то грош цена подобным сертификатам и высочайшим Данам, присвоенным этой или аналогичными организациями.

Соответственно напрашивается вполне нормальный вывод: для настоящего адепта боевого искусства гораздо лучше и почетнее получить черный пояс из рук М. Хигаонны или М. Кагавы, Владимира Илларионова или Алексея Штурмина, Олега Кириенко или Петра Шерекина, чем 8 Дан от какого-то Ивато Камомуры или Ли Кун Сака, Джона Мауэра или Хуана Антонио (да простят меня подлинные мастера в случае совпадения имен и фамилий, здесь они вымышлены и имеют отношение прежде всего к региону).

Теперь – несколько слов о декларируемой многими нашими соотечественниками жесткой приверженности традициям и «имперской гордости».

Россия, Украина, Белоруссия и другие бывшие республики СССР – это страны, чьи спортсмены часто занимают лидирующие места на многих чемпионатах мира по каратэ и другим видам ударных единоборств, особенно в их жестких видах. И многие наши ведущие мастера достойны самых высоких Данов. Но до сих пор не понятно, почему им приходится ехать в Японию или на Окинаву, или в Корею для того, чтобы привезти оттуда очередной Дан. По традиции?

Я далек от мысли, что все окинавские, японские или корейские мастера – не заслуживающие уважения люди, и не ставлю под сомнение ни их мастерство, ни их право экзаменовать и аттестовать наших соотечественников в своих школах.

Есть только одно очень существенное «Но» – ТОЛЬКО ЕСЛИ ЭТОГО ХОТЯТ САМИ АТТЕСТУЕМЫЕ НАШИ СООТЕЧЕСТВЕННИКИ!

Ведь на одни и те же элементы техники или ката у разных учителей даже одного и того же стиля взгляды всегда несколько отличаются, и чаще всего в нюансах. На любом последующем семинаре у мастеров одного и того же стиля, если вы сохраните стандарт предыдущего, вас непременно поправят, пусть и поправка будет минимальной. Это лишний раз подтверждает поговорку «В каждой избушке – свои погремушки». И это нормально, ведь погремушка – везде игрушка.

Я думаю, многие наши заслуженные мастера – ничуть не хуже зарубежных, а, возможно, и получше многих. И непонятно, почему в головах большинства поклонников ВВЕ прочно сидят отзвуки фразы: «Нет пророка в своем отечестве». Наверное, потому что «в чужом саду – яблоки всегда слаще». Мне не очень понятна и эта, в последние годы почти повсеместно и постоянно подчеркиваемая приверженность «чистоте стиля» и верности традициям. Сразу возникают вопросы: каким традициям? Сколько им лет? В чем приверженность? Если в искреннем стремлении к высочайшим стандартам и постоянному совершенствованию – я согласен с ними. Если в слепом следовании каким-то канонам, а особенно тем, что противоречат биомеханике человеческого тела – я против.

Скорее всего, все дело в том, что внутри страны лидерам различных федераций или не хочется, или не удается договориться между собой о единых требованиях, но каждый из них хочет быть Самым Великим, поэтому в качестве «бронебойного» аргумента своего величия они стремятся подтянуть авторитет известного восточного Мастера.

На самом деле Высокие Даны должны быть важны только для высших функционеров и профессиональных тренеров каратэ, представляющих наши страны на международной арене, чтобы при встрече с другими «грандмастерами» и великими мастерами Востока у тех не было повода для надувания щек и пренебрежительного отношения к представителям наших стран.

Для тех же, для кого каратэ – не цель всей жизни, с лишь или средство подготовки, или, возможно – временное увлечение, кому не очень важны собственные регалии и регалии их Учителя, для кого главное – познание себя путем занятий каратэ, или гарантированно успешная подготовка для решения боевых и служебных задач – для таких важно своевременно найти себе хорошего учителя, который устраивал бы прежде всего именно Вас.

Заканчивая, я хотел бы всем напомнить старую истину:

«Учителя в боевых искусствах бывают плохие и хорошие. И каждому ученику надо знать и помнить:

– Ни один учитель, каким бы великим он ни был, не может никого научить насильно. Насильно можно только «выдрессировать», и только в том случае, если у обучаемого есть необходимые предпосылки.

-Учитель может только помочь научиться тому, кто этого очень хочет.

-Хороший учитель поможет выбрать наиболее эффективные и подходящие только этому ученику тренировочные методы, научит анализировать успехи и причины неудач, и тем самым ускорит процесс обучения, поможет развить сильные стороны ученика и ликвидировать его слабости.

– И только очень хороший учитель может сделать все это вместе взятое, но еще он может найти такие слова, которые зажгут в душе ученика неугасимый огонь стремления к совершенству, вселят в него непоколебимую уверенность и дадут силы преодолеть любые препятствия на своём Пути».

Искренне желаю всем встретить на своем жизненном пути и Пути боевых искусств такого хорошего учителя.

С уважением – Е. Б. Галицын.